Глаза в глаза

ВСТРЕЧА ЧЕТВЁРТАЯ. «Иди! — приказала себе Арина. — И не забывай: у тебя никогда не появится второго шанса произвести первое впечатление».

Прочитанная вчера, сегодня эта фраза стала для неё стимулом к действию.

«Да при чём здесь первое впечатление! Какое-никакое, а первое впечатление обо мне у него уже было… И второе было, и третье…»

Арина нуждалась в этой работе.

Шагая коридорами стерильного с виду частного предприятия, попасть куда со стороны было делом непростым, она, будто пароль, повторяла запавшее в душу неизвестно чьё высказывание: «Любовь, как слеза, начинается с глаз и попадает в сердце».

Неведомый влюблённый чудак додумался напечатать эти слова на обыкновенном полиэтиленовом пакете. И не прогадал в своём бизнесе. Пакеты с этой надписью раскупались быстрее других. В таких пакетах носят хлеб или капусту. Всё что угодно перетаскивает в недолговечных сумках влюблённое человечество. И невлюблённое — тоже.

«Какое кощунство, — горячилась Арина, — какая заурядная проза… Такие возвышенные слова — талисман для всех, кто способен любить… Какой-то безвестный романтик и не подозревает, как много сделал, избрав такой способ для разговора о любви. Любовь… — вздохнула Арина. — Она неповторима…»

С самого утра молодая женщина погрузилась в сентиментальный настрой. Ей хотелось поговорить о любви. Говорить было не с кем. Она вела внутренний монолог.

Охранник распахнул дверь в кабинет хозяина.

— Рад вас видеть, — поднимаясь из-за стола, произнёс привлекательный, да что там «привлекательный», — по-настоящему красивый джентльмен. На вид ему можно было бы дать лет тридцать восемь-сорок. Однако Арина почему-то подозревала, что он старше.

Впрочем, какая разница сколько ему лет! Она намеревалась получить здесь выгодный заказ.

— Мне тоже приятно видеть вас, — чопорно улыбнулась Арина.

Оглядывая безнадёжно устаревший и оттого безалаберный интерьер, она фантазировала, каким образом всё бы переменила, доведись, конечно, получить саму работу, время для её исполнения и творческую свободу, не ограничиваемую консервативными или спорными представлениями о моде, респектабельности, современности, стильности.

Арине тут же вспомнился момент первой встречи с этим человеком.

ВСТРЕЧА ПЕРВАЯ. Ах, каким он выглядел ярким тогда! Настоящий Голливуд! Высокий, крепко скроенный брюнет. Модный жилет из лайковой кожи поверх плотного тонкого свитера расстёгнут. Тёмно-серый свитер подчёркивает идеальный торс. Длинные тренированные ноги в плотно облегающих бёдра дорогих джинсах. Неподражаемая картина совершенства.

Уверенные движения хозяина жизни непререкаемо давали понять: он — избранник судьбы…

Как, наверное, и все творческие личности, Арина была в этой жизни неисправимой фантазёркой. В первую же минуту знакомства она напридумывала о красавце хозяине бог весть что. Представила его принцем необыкновенного сказочного государства. Принц вот-вот пленится ею… Представила, как придумалось, ради забавы. Реальный человек кого-то ей напоминал. Так и не вспомнив кого, Арина не стала дальше копаться в памяти. Когда возникнет надобность, память сама подскажет это.

Что Арина могла знать о нём? Ноль целых ноль десятых. Ровным счётом ничего не знала она об этом человеке. От него исходила энергичная сила счастливца. Им хотелось любоваться. Арина не стала исключением.

Чутьём художника она безошибочно определяла красоту настоящих шедевров, в каком бы (иногда и неприглядном) виде они ни возникали перед нею. Она с удовольствием приводила их в порядок. Но реставрация не являлась основой её творческой деятельности. Реставрация — всё же приложение сил к давно застывшей красоте.

Здесь же перед Ариной возникло новое неповторимое изобретение природы. «А ещё он — результат большой любви своих родителей. Красивые люди рождаются только от любви», — заключила Арина. Однако при всём этом удачливом виде она отметила мимолётную грусть в его глазах.

В первую их встречу человек заказал ей, художнику-дизайнеру, эскизы для срочного оформления экспозиции предприятия на какой-то ближней заграничной выставке.

Предприятие выпускало очень вкусные конфеты. За ними даже в наше бездефицитное время охотились коммерческие агенты крупных торговых компаний. Хозяин лично участвовал в разработке рецептур, и это было основным увлечением и даже смыслом его жизни. Новые конфеты появлялись с периодичностью раза в полугодие. Каждый вид конфет имел патент. Сам же хозяин неукоснительно становился и первым дегустатором, и строгим бракёром. На всякий случай шутил: если что — «первым падёт на поле взращивания новизны».

Сдав тогда эскизы похожему на южно-европейского аристократа заказчику, Арина тут же выбросила фантазийные глупости из своей густо-медноволосой головы. Даже ещё раньше выбросила, стоило лишь ей выйти за порог кабинета, где обсуждались условия «эскизной» работы.

Эскизы Арины приняли с восторгом.

Конфеты собрали полный комплект наград. О хозяине и его феноменальной фабрике единым залпом протрубили практически все информационные агентства, чьи аккредитованные на выставке сотрудники честно отрабатывали свои командировки.

В ту первую встречу цепкий взгляд художницы отметил острую необходимость ремонта кабинета. Она даже позволила себе пошутить по поводу неограниченных возможностей для перемен. Арина ясно видела, что можно сотворить из безликой невзрачности. Осмотр, правда, получился краеглазным. Не пялиться же в открытую на стены, потолок, пол!

Вернувшись домой, в тот же вечер, она по памяти сделала несколько карандашных набросков — сработала профессиональная привычка фиксирования творческой мысли. Все же любой шедевр — это результат продуманно подготовленного… вдохновения!

Занимаясь выставочными эскизами, Арина скептически «обозрела» просторный кабинет хозяина предприятия. В нём запросто уместились бы целых три похожих на её квартирки. «Да ещё с лихвой осталось бы места на прихожую… Зачем этим людям такие огромные кабинеты? Не приёмы же здесь они устраивают? С них станется…»

ВСТРЕЧА ЧЕТВЁРТАЯ. — Здравствуйте, здравствуйте, — повторял приветствие хозяин, ухаживая за гостьей.

Утром Арина узкой льняной тесёмкой стянула длинные непокорные пряди. Теперь радовалась предусмотрительности — иначе бы волосы торчали вокруг её головы в беспорядке, умаляя несерьёзностью вида величие её сегодняшней миссии.

По-прежнему чопорно улыбаясь, Арина оглядывала помещение. «Любовь выше приличий», — ещё одна чужая фраза совершенно не к месту выскочила на экране памяти. Арина много читала. Бессистемность потребляемой ею печатной продукции перемешивалась в голове кашей из слов, частей предложений, обрывков стихотворных строчек. Частенько они вспоминались в самой неожиданной обстановке. Хотя… Как знать: в неожиданной ли?

Иногда в Арину вселялся безудержный фатализм. Она начинала верить в то, что все происходящие события предопределены заранее. Тогда она верила в существование судьбы, в знамения и в знаки, подаваемые свыше.

«Любовь выше приличий. Выше всего и всегда», — к чему бы это?

С утверждением о неподсудности любви Арина стопроцентно соглашалась. Пока теоретически. На данном жизненном этапе она пребывала вне глубоких чувств. Сейчас её личная жизнь определялась благодарной привязанностью. Она ценила создаваемое для неё разноцветье красок повседневности, заботу о себе… Она пристально оглядывает помещение.

ВСТРЕЧА ВТОРАЯ. Однажды, уже после эскизов, подзабывшихся выставочных впечатлений, наград, мгновенной узнаваемости на один-два дня, спустя почти год после выставки хозяин-директор отправился утрясать деловые мелочи в многочисленных присутственных местах.

В дверях одной из контор красавец в модном чёрном плаще быстро взглянул на Арину. Приветливо кивнул. Галантно отстранился, уступая дорогу.

Молчаливый обмен взглядами Арина посчитала встречей номер два. Его выразительные глаза забыть невозможно.

САМА В СЕБЕ. «Любовь, как слеза, начинается с глаз…» В те дни она ещё не знала этой фразы.

Отшагав по земле тридцать пять лет, Арина не придавала серьёзного значения многочисленным ежедневным взглядам, обращаемым на неё. Она давно привыкла к ним.

Особенно ей нравилось отмечать чужое восхищение собою летом, когда её волнистые волосы цвета меди блестели на солнце и шлейфом развевались за спиной. Но в целом внешний антураж ничего особенного в её личную жизнь не привносил… Недавно Арина с удивлением услышала от, увы, приятного ей человека, что, якобы она, пресыщенная всеобщим вниманием, не замечает внимания конкретных мужчин. Она попыталась выяснить, чье именно внимание она пропустила мимо себя, но внятного ответа не получила.

Ну что ж, пусть будет так. Не объяснять же всем подряд: — ей просто не до них. А уж если кто-то ею заинтересовался, — пусть скажет ей о том.

Арина предпочитала оставаться уж лучше «вещью в себе» нежели душевно обнажаться…

«Я взрослый человек, — монологизировала Арина. — Я не пытаюсь изменить несвойственными мне поступками отношение к себе других людей, или всего лишь одного человека, пусть в какой-то степени и небезразличного. Если уже не понял, не поймёт и в дальнейшем… Мне больно? — спрашивала она, прислушиваясь к себе. — Ничего. Я постепенно научусь преодолению этой боли. Душа нараспашку — это не я. Это для меня невозможно».

В тридцать пять лет, будучи чрезвычайно ответственной в поступках и принимаемых решениях, Арина так и оставалась большим восторженным ребёнком, цель которого — утвердиться в не всегда доброжелательном мире взрослых. Увы, иные из нас чаще всего даже себе не признаются в том, что внутри себя они по-прежнему искренние, наивные дети… Не умея предавать, дети сохраняют свою чистоту подсознательно.

Арина не относилась к мастерицам построения интриги в отношениях с лицами противоположного пола. До продуманных наперед козней, каверз, подвохов она, пожалуй, никогда не дорастёт. Но кое в чём Арина преуспела.

Неисправимая оптимистка, она даже в самые тёмные полосы, преподносимые ей жизнью, уверяла себя: работай, терпи, жди изменений. Работала. Превозмогала, жертвовала, расставалась… Приобретений в человеческом плане почти не имела.

…И не разрабатывала она никакой стратегии по захвату ничьей персональной личности. Являя натуру деятельную, Арина ценила деятельность чужую. Испытывая постоянный дефицит времени, никогда и никуда не опаздывала. Ей здорово помогала почти идеальная самоорганизация.

В последние два-три месяца Арина почувствовала едва уловимые изменения вокруг себя. Конкретно они ни в чём не выражались. Но что-то происходило. Что-то менялось. Что-то непонятное, что-то другое она отмечала в своей повседневности. Ну а коль бытие развивается по спирали, ей чудилось: вот-вот начнётся новый виток. Арина мечтала о переменах. Но о таких, которые принесут лучшие времена.

ВСТРЕЧА ТРЕТЬЯ. Арина бы и не обратила никакого внимания на вторую встречу. Однако вскоре произошла ещё одна. На этот раз уже на местной выставке. Бывает и так: не видишь, не видишь человека. Чуть ли не годами не пересекаются с ним пути, и вдруг как прорвёт — попадается чуть ли не на каждом шагу.

Среди многих прочих демонстрировалась и продукция его фабрики. Экспозиция же… была точной копией той, ближнезаграничной. Арине понравился сей поворот. Её не беспокоил альтернативный вопрос: экономит в данном случае директор на оформлении или же оно ему настолько нравится, что не постеснялся повториться? Какая разница!

Пёстрая лента посетительской очереди к дегустационным столикам говорила о неослабевающем покупательском интересе.