Чистая река

— Только посмотри на него! Идет себе, проходит мимо, ни на кого внимания не обращает! Да он из той же грязи, в которой мы все увязли по самые уши! — жаловалась грязная до черноты баба сидящей рядом с ней такой же грязной бабе, наблюдая за мужиком, проходящим по их низенькой и очень грязной комнате. Этот мужик был также грязен.

— Ладно тебе, Карлиэтта, оставь парня в покое! Он и сам, того и гляди, загнется! Лучше не отвлекайся и работай — норма еще не выполнена.

Чем занимались женщины, видно не было, поскольку свет в комнату поступал только от маленькой печки-буржуйки, и его крайне не хватало. Откровенно говоря, и тепла-то эта печурка давала очень мало, но без этого тепла жизни рабочих сократились бы еще на несколько лет.

Окон в комнате не было, зато были две двери. Одна вела в другие комнаты; другая — в маленький предбанник, — туда и направлялся мужчина, стремясь быстрее вырваться из душного, полного копоти и гари, но все равно холодного дома во двор, где было еще холоднее, но хоть было чем дышать.

Во дворе все было не менее грязным и пыльным, грязной была даже небольшая речушка.

Когда мужчина выйдет из дома, он еще не увидит ревущей с левой от двери стороны дома женщины, но услышит ее причитания.

Она стояла на коленях и то обхватывала лицо грязными ладонями, то бросалась наземь, то водила руками по грязи, оставшейся на месте пролитой воды (женщина стирала белье в речке, это ее работа).

Едва мужчина услышит ее причитания, которые вскоре и вовсе перейдут в подвывания, он пойдет в другую сторону: все должны делать свою работу, а его работа сейчас — совершенно в другом месте.

Вскоре после этого женщина будет сидеть, подвывая, завалившись набок, уставившись в одну ничего не значащую точку. В ее глазах застынет выражение тоски, душевной боли и осознания бессмысленности всего дальнейшего: ее сына решено перевести из этого трудового лагеря в другой. Это значит что самый близкий ей человек уйдет из ее жизни и, согласно существующему порядку вещей, скорее всего — навсегда.

* * *

— Послушать только! Этот идиот Фридрих убежал и увел с собой бабу-прачку с ее недоноском! Ведь знает же, что лучше не будет нигде! Вот и вчера — прошел мимо, даже ведь взгляда, мерзавец, не удостоил! Чтоб ему!

— Ну, и злая же ты, Карлиэтта! А ведь у него было сердце, большое сердце. Если бы он позвал меня, я бы с ним тоже ушла — пусть и на смерть, но за мечтой! Может, и правда, хоть где-то нет грязи…

— Ну и дура! Нам еще повезло — мы работаем в доме, в самой теплой комнате!

* * *

Где-то вдалеке от трудового лагеря вольно текла чистая река вдоль берегов с изумрудной травой и большими красивыми деревьями. Неизвестно, дошли ли туда мужчина, женщина и ее сын, да и не известно вообще — почему они ушли из трудового лагеря. Могли ли они знать?.. Или хотя бы верить в чистую реку и зеленые луга? Выяснить это теперь уже невозможно…